«Наша элита не способна создать идеологию, поскольку одной из ее характеристик является цинизм»

В публикуемой сегодня части речь пойдет об ожиданиях от наступившего года

О круглом столе

В предыдущих материалах с круглого стола «БИЗНЕС Online», состоявшегося в нашей редакции в конце декабря, мы говорили с экспертами об итогах 2024-го. В публикуемой сегодня части речь пойдет об ожиданиях от наступившего года. Московские и казанские политологи и экономисты попытались дать свой прогноз на дальнейшие перспективы развития СВО, порассуждали о новых точках военно-политической напряженности в мире, кризисе в США, ожидаемых чистках российской элиты, новой идеологии, будущем экономики, бизнеса и Татарстана.

Участники круглого стола:

• Агеев Шамиль Рахимович — председатель Торгово-промышленной палаты РТ;
• Бахтияров Айрат Равильевич — кандидат экономических наук, эксперт по макроэкономике и глобальным проблемам;
• Галеев Марат Гадыевич — депутат Госсовета РТ, заместитель председателя комитета по экономике, инвестициям и предпринимательству;
• Грачев Иван Дмитриевич — главный научный сотрудник Центрального экономико-математического института РАН;
• Дьячков Виктор Васильевич — председатель совета директоров ГК ICL;
• Исхаков Дамир Мавлявеевич — главный редактор журнала «Туган җир», член национального совета «Милли шура» всемирного конгресса татар, историк;
• Марков Сергей Александрович — политолог, гендиректор Института политических исследований;
• Минин Виктор Михайлович — политтехнолог, директор Центра региональных исследований;
• Нурутдинов Айрат Рафкатович — генеральный директор ПАО «Таттелеком»;
• Хайруллин Адель Айратович — гендиректор ООО «ГК «Красный Восток».

Модератором дискуссии выступил издатель «БИЗНЕС Online» Рашид Замирович Галямов.

Сергей Марков: «Ожидаем ли чистки элит? Нет, не будет, потому что в условиях такого глобального противостояния чистки делать — это управленчески неправильные решения»

Будет кризис в Иране, взлетит «крипта», а СВО не закончится

Модератор: Следующую часть нашего круглого стола хотелось бы посвятить прогнозам на год грядущий. Уже прозвучали разные тезисы: о кризисе в США, о чистках элит и так далее. Что мы ждем от них? Плюс если говорить о Татарстане, то в следующем году будут выборы первого лица республики. Интересны ваши оценки, прогнозы. И последний обобщающий вопрос — нужна ли России новая идеология и каковы ее контуры? Сергей Александрович, вам слово.

Марков: Начну с выборов в Татарстане. Действующее руководство победит — вот мой прогноз. Что касается экономики республики, все будет хорошо. Татарстан сегодня один из лидеров по целому ряду параметров. Представители бизнеса здесь об этом очень хорошо говорили. От добра добра не ищут, как говорится. Но что ждет экономику, бизнес, бюджет? Дискуссии по поводу ставки будут продолжены. И пока правильно было сказано, что есть лишь один драйвер — это ВПК, который имеет свою систему.

— Свой контур управления.

— Вот он, так сказать, тащит остальные [отрасли], подтаскивает за собой. Оно, по всей видимости, так и продолжится.

Нужна ли России новая идеология? Она нужна, но идеология создается либо какой-то группой, какой-то сектой, — неважно, орденом каким-то либо формированием элиты в целом. Наша элита не способна создать идеологию, поскольку одной из ее характеристик является цинизм. Цинизм противоречит идеологии, потому что идеология — система ценностей. То есть люди, которые тратят огромные деньги на потребительское поведение, ненавидят любую идеологию, поскольку она ограничивает их стиль поведения.

— Кроме идеологии Золотого тельца?

— Да. Проект [идеологии] еще возможен. Но пока следов мы этого не видим, практической деятельности, бюджеты еще не выделены, рабочая группа еще не создана.

Ожидаем ли чистки элит? Нет, не будет, потому что в условиях такого глобального противостояния чистки делать — это управленчески неправильные решения.

Теперь о глобальном. Будет кризис вокруг Ирана. Ситуация в предыдущий год показала слабость Ирана. Пока я еще в итогах не сказал, но сейчас очевидно, что американцы во главе с Трампом, Израилем будут стараться добить Иран, поскольку он себя крайне слабо показал.

Есть несколько вариантов. Либо втягивание в какую-то войну, либо капитуляция — у них там такой прозападный [Носсрат] Пезешкиан есть. Сейчас, кстати, Пезешкиан заблокировал законы о хиджабах. Там своя история, не такая, как у нас, но суть в том, что эта борьба уже началась. Естественно, они рассматривают [вариант] сдаться просто американцам на каких-то условиях либо создать ядерное оружие. Я прогнозировал бы это зимой-весной — массивные удары по всевозможным объектам в Иране, в том числе по ядерным объектам и прочее. Из этого может возникнуть какой-то еще один большой мощный удар. А там, знаете, на Ближнем Востоке и так всего хватает. Там может возникнуть синергия вот этих кризисов так, что может и сгореть, потеряют всякий контроль.

Дальше — торговые войны. Трамп сейчас с Китаем (всем известно), с Канадой (может быть, слышали), с Евросоюзом, естественно, с Мексикой (менее слышно), с Вьетнамом сейчас задумал торговые войны. Будет жестче, чем с Китаем. Но все должны будут привыкнуть к этим условиям. Как известно, на санкциях против нас кто-то проиграл, а кто-то и очень сильно выиграл. Наступит новая экономическая реальность. Она отразится на ценах на нефть — они упадут, и очень серьезно. «Бури, детка, бури» — это главный лозунг Трампа, который снимет экологические ограничения на добычу. Это станет огромным поражением для всего экологического движения.

— Потому что он всегда выходил победителем в таких ситуациях…

— Они и так намудрили там, что главная «зеленая» партия Европы, «зеленая» партия Германии, стала главной профашистской провоенной партией. Они там все похоронили само понятие «экологическое». Это еще один из ударов колоссальных. На самом деле вопросы изменения климата — большая проблема. Выбрасывать тему из повестки тоже неправильно.

Будет взлет криптовалют, потому что Трамп выступает сейчас на свободу этой индустрии. Вслед за Соединенными Штатами полетят десятки других стран, которые начнут включать криптовалюты в свои золотые запасы. Одновременно добавятся и проблемы цифровых валют. Вы знаете, что сейчас ввели цифровой доллар, и все накопления нашего народа в долларах они, так сказать, обнулили.

— У всего мира причем…

— Там сложно. На самом деле есть еще момент того, кто больше приспособлен к этой цифровой революции. Вы же все ходите в магазин, все платите кредитками. Тут мы Америку обогнали в огромной степени. Они-то по-прежнему кешем бумажным расплачиваются. Поэтому по ним это тоже ударит, а то бы они давно уже включили цифровые валюты в свои экономики.

Также по deep state хочу сказать следующее. Будет большая битва. Для Трампа, с коллегами целиком согласен, deep state — его враг. Кстати, и наш враг тоже. Это главный диктатор Украины, он также представитель deep state. На прошлых выборах, в прошлую каденцию Трампа deep state победило и поставило все под свой контроль. Сейчас не знаю. Мой очень хороший приятель был на съезде Республиканской партии. После этого он прилетел, и мы с ним долго разговаривали. Так вот, он рассказывал, что съезд этот проходил в стиле сталинского съезда. Они все ему присягали на верность. А самое главное, услышали выступление Такера Карлсона, он там просто совершил фурор, на него там буквально молятся.

— На кого?

— На Трампа. Его основной тезис был в том, что Трамп — это вообще не человек. Это послание Господа Бога для спасения Америки.

— Мессия.

— Да, и что мы все должны ему служить как Мессии, так сказать. Поэтому у него поддержка совсем другая. В прошлый раз он выиграл, но проиграл на 3 миллиона голосов по избирателям. А сейчас он выиграл на 2,5 миллиона избирателей. Все поражены его победой, поэтому это будет совершенно другая политика, не как в первый его срок. У него не было своей команды, каждый, кого он назначал, обязательно его предавал. Сейчас он пытается создать какую-то свою команду. И правильно коллеги сказали тоже о Силиконовой долине.

— Сейчас они пришли на его сторону.

— У него силы значительно больше, потому на этот раз схватка «Трамп – глубинное государство» совсем не предопределена. Кто точно победит, мы не совсем понимаем. Там есть deep state и глобальная корпоратократия, часть которой (прежде всего высокотехнологичные калифорнийцы и нефтегазовики) и часть национальная поддерживают и двигают Трампа.

— Особенно представители IT-корпораций.

— Каким образом эта национально ориентированная корпорация подчинит себе глобальных, либо глобальные придут и подчинят национальных, или будет какая-то комбинация — вот это пока вопрос непредсказуемый, за ним имеет смысл внимательно наблюдать.

Еще один очень важный момент, который будет в следующем году, — это продолжение кризиса управления на Западе. Там, как всем известно, кризис практически во всех странах. В основе то же самое противоречие. С одной стороны, это deep state, который называется евробюрократией, и корпоратократией. С другой — стоит обычный средний класс и традиционные институты. Эта схватка также будет развиваться. А поскольку Запад продолжает быть лидером человеческого прогресса, человеческой цивилизации и сам находится в кризисе, то здесь вообще возникает какая-то сверхстранная ситуация, которая чревата непредсказуемыми выбросами всевозможных конфликтов, которые даже нельзя предсказать.

По СВО. Точно будет шанс на остановку [конфликта]. Сейчас многое закладывается на то, что весной-летом будут остановлены боевые действия по линии боевого соприкосновения, что нейтралитет Украины будет зафиксирован. При этом часть санкций против нас не столько экономических, сколько политических уменьшится, а Украину начнут накачивать военным образом. Считаю, что такой вариант очень возможен. Нас он не устроит, поскольку мы хотим сменить режим. А это откровенный неофашистский режим, который еще будет накачиваться до такой степени, что мы можем получить такую же ситуацию, как в Идлибе, с которым столкнулись сирийцы.

Поэтому мой прогноз: не удастся остановить боевые действия на СВО, они будут продолжены. Тем более что у наших врагов… Что Зеленский говорит? Мои западные коллеги прямо рассказывают, он приходит и говорит: «У русских 80 процентов танков и артиллерии — это советские модифицированные запасы со складов. По нашим подсчетам, они у них закончатся к концу 2025 года. После этого российская экономика не в состоянии производить по-настоящему новые системы оружия. Поэтому к концу 2025 года они будут захлебываться. Давайте мы еще простоим вот этот 2025 год, а после этого начнется уже разворот». Это вот то, что он говорит своим западным кураторам, в этом состоят их надежды. Наши надежды же состоят в том, что нам удастся раскрутить экономику второго контура.

Поэтому я считаю, что весной не смогут договориться. Повоюют еще одним циклом, а по итогам лета будут еще одни какие-то усиленные переговоры.

«Для России наступила новая нормальность, этот период я бы назвал «временем пост-СВО»

«Мы чувствуем, что там устали от наглости украинского режима»

Модератор: Шамиль Рахимович, каким видите вы 2025 год?

Агеев: С большим удовольствием послушал все, что сказал Сергей Александрович. Все четко сказано, со многим я согласен. Например, согласен, что в следующем году все это не кончится. Никому не выгодно. Те условия, которые нам диктуют, неприемлемы, соответственно, по-другому [никак]. Другое дело, что через какое-то время, через год, может быть, Трамп или тот, кто за ним стоит, созреет для того, чтобы облегчить всем жизнь. Европа устала, мы это видим по нашим контактам с разными слоями. Мы чувствуем, что там устали и там устали от наглости украинского режима.

Что касается цифровизации. Схожие процессы мы уже проходили. Сейчас нам очень важно не потерять следующее поколение, полностью перестроиться. Ведь как начали украинцы? С детского сада натаскивают против нас. Детский сад, школа, язык… Вот нам сейчас надо восстанавливать уровень детского сада и прочее, правильно воспитывать. Сейчас же есть внутри нас некая расхлябанность по этим и многим другим вопросам. Сейчас начинаются [новогодние] корпоративы. Но как можно в текущей ситуации? Путин всем говорит: «Перестаньте врать». И вроде его все слушают, но никто ничего не делает.

В этом смысле в Татарстане все хорошо — у нас врать нашему раису бесполезно, он все знает. Другое дело, что нельзя Татарстан противопоставлять другим регионам. Ни в коем случае, только все вместе, сообща. Эти принципы надо масштабировать на всю Россию.

Я хочу сказать, что прогнозы дают на следующий год неблагоприятные. Но наша экономика выдержит, по крайней мере Татарстан и Россия — тоже. Знаю, очень усердно работают на Урале, у нас сильная промышленность. Надеюсь, и танки у нас будут нормальные, и оружие. Наша наука востребована сейчас. Что раньше американцев подвело? Они в свое время полностью все у нас препарировали, на наших военных заводах сидели их специалисты.

Шамиль Агеев: «Я настроен на следующий год оптимистически, хотя бы потому, что есть резервы, которые мы не задействуем. И в России, и в республике»

— В 90-е.

— Сейчас их всех оттуда выдворили. Они не поняли, что тот потенциал, который есть у советского народа, все-таки иной. Это другое поколение, мощное, сильное. Нет, и в этом поколении есть хорошие ребята. Вы уж извините за сумбур. Но ваше выступление, Сергей Александрович, немного задело. Вы сказали по Китаю — да, с ним надо быть очень осторожным. А с Турцией надо быть в 3 раза осторожнее.

Что хочу сказать в завершение. Я настроен на следующий год оптимистически хотя бы потому, что есть резервы, которые мы не задействуем. И в России, и в республике.

Что касается выборов, то без сюрпризов: думаю, единственная кандидатура — это Рустам Нургалиевич Минниханов, который пользуется большой поддержкой как среди народа, так и среди деловых кругов.

«Татары являются имперской нацией и об этом никогда не забывали»

«Экономика Татарстана может быть спокойна»

Модератор: Марат Гадыевич, а вы как считаете? Что нас ждет в следующем году?

Галеев: Рост мировой экономики продолжится, хотя темпы упадут. У нас то же самое. Темпы упадут в силу разных причин, в том числе инфляции. Я, конечно, не в таком мажоре, как некоторые докладчики здесь были, потому что вариативность развития сохраняется, и все зависит от политических решений.

Политические решения будут предопределять развитие экономики. Говорят о самостоятельном контуре для ВПК, субсидировании процентной ставки и так далее. Так можно делать, но результатом является раскручивание инфляции. Повторюсь, объективные экономические законы не подвластны волевым решениям. Они потом проявляются в росте инфляции и процентной ставки. Других вариантов нет. Потому бесконечно это продолжать нельзя. То, что ВПК нужно развивать, понятно, это жизненно необходимо. Если, например, теоретически допустить, что сегодня СВО закончится полностью, ВПК все равно надо будет развивать. В этом смысле экономика Татарстана может быть спокойна, проекты, которые есть сегодня, продолжат и дальше развиваться. Значит, будет занятость в этой сфере, но жизненный уровень станет расти медленнее.

Марат Галеев: «Россия должна быть неким законодателем предложений по решению глобальных проблем, как технологических, так и гуманитарных, этических»

— А будет ли расти вообще? Куда расти-то при такой ставке?

— Я еще раз подчеркиваю: задача сейчас стоит в сохранении достигнутого. Я попытался помягче выразиться, вы правильно поправили, я это разделяю. Потому 2025-й будет таким и никаким другим. Потому что инфляция ведет и к росту тарифов… Потому в данном смысле легко не будет. Налоговая система меняется в пользу федерального центра. Дополнительно бюджет республики немножко теряет. Мы это понимаем. СВО требует централизации ресурсов. И мы это понимаем. Есть неучтенная часть ресурсов, задействованных в СВО, — это народ, бизнес, гуманитарные конвои, которые идут потоком со всех малых и больших [предприятий], включая бабушек и дедушек, которые вносят свой посильный вклад. Это неучтенная часть, но она есть и будет дальше.

Что не так с перспективой завершения СВО? Враждующие стороны продолжают оставаться на максималистских позициях. Если говорить о попытке остановиться, то главным принципом здесь должен быть принцип равной безопасности, гарантированной безопасности, в том числе в первую очередь для России. Потому что наступление началось, как говорится, с Запада. Поэтому если это понимание будет со всех сторон, то можно искать решение в обозримой перспективе. Можно искать. Но если стоять на максималистских позициях с обеих сторон, все будет продолжаться.

Насчет планетарных групп, о которых было сказано очень интересно, я хочу сказать, что они за всю историю человечества не первые и не последние. И никому из них еще ничего не удалось.

— Это вы кого имеете в виду? Тех, кто за Трампом стоит?

— Да, та планетарная «Группа двадцати». Ничего у них не получится, потому что ни у кого до этого не получалось. Ни у Римской империи, ни у Наполеона, ни в попытках организовать всемирную пролетарскую революцию, ни у Гитлера. Ни у кого этого не получилось и не получится. И у Америки тоже ничего не получится. В равной мере также третий мир сейчас совершенно другой. Наступил период действительной неопределенности, я считаю. Имеется вариативность развития, и никто не может сказать, что будет вот только так или так.

— Нужна ли новая идеология для России?

— Вы знаете, сейчас есть попытки разрабатывать идеологию, это не скрывается. Я бы хотел сказать о том, чего в стратегическом плане не должно быть в этой идеологии. Не должно быть обострения доктрин, противоречащих, рождающих и углубляющих противоречия на глобальном уровне. Сама идеология может быть. Все-таки Россия должна быть неким законодателем предложений по решению глобальных проблем, как технологических, так и гуманитарных, этических.

— «Удел России — всемирность», — помните, классик сказал? Любая идеология должна отвечать этому тезису.

— Она должна все-таки отвечать принципу развития сотрудничества.

Виктор Дьячков: «В плане перспектив завершения СВО хотелось бы, конечно, чтобы здесь был какой-то прогресс, но я, скорее всего, соглашусь с предыдущими выступающими, что вероятность низкая»

«Большого оптимизма по росту нет. Потому что деньги сейчас дорогие, а это кровь экономики»

Модератор: Виктор Васильевич, чего на будущий год ждете вы как предприниматель?

Дьячков: В экономике я ориентируюсь на собственное видение того сегмента, где мы работаем, — промышленность, производство программного обеспечения, услуги в области по внедрению этого программного обеспечения. Мы будем ориентироваться на те предприятия, что ставят целью не формальное применение технологий, для отчетов, а там, где мы реально можем повысить производительность труда. Сейчас ряд достаточно крупных предприятий выходят на нас с такими вопросами, и мы начинаем работать. Работать начинаем буквально зачастую на свой страх и риск, потому что для существующей системы предприятий, как правило, с госучастием, обязательно проведение конкурса. Они просят: «Не ждите конкурса, начинайте сейчас». Для нас это вопрос риска.

Что касается показателей, вырастут или упадут они… Большого оптимизма по росту нет. Потому что деньги сейчас дорогие. Деньги — кровь экономики. И при отсутствии достаточно доступных оборотных средств России будет очень сложно. Область программного обеспечения, я думаю, здесь ждет более оптимистичное будущее. Мы в последние годы практически все, что зарабатываем, инвестируем в развитие именно программных продуктов. Стратегия у нас к тому, чтобы где-то к 2027 году выйти на то, чтобы 40 процентов объемов нам давала именно продажа программных продуктов. Поэтому все, что зарабатываем, вкладываем в развитие именно продуктовой линейки. Ряд программных продуктов уже достаточно успешно демонстрирует востребованность на российском рынке. И это нас не может не радовать.

В плане перспектив завершения СВО хотелось бы, конечно, чтобы здесь был какой-то прогресс, но я, скорее всего, соглашусь с предыдущими выступающими, что вероятность низкая, прежде всего в силу того, что мы не сможем согласиться с тем подходом, который нам предложат. Дальше будет, наверное, еще хуже. Все это продолжится. Но тут есть вопрос — кризис в США. Я думаю, в США кризиса не случится. Они будут достаточно бурно развиваться, в том числе за счет того, что будут вводить санкции на импорт. Это даст дополнительные деньги на то, чтобы вкладывать их в собственное развитие. И вот эта гегемония калифорнийского, что ли, блока будет как раз способствовать их развитию. Почему там должен возникнуть кризис, я не понимаю.

В части чистки элит тут ничего не могу сказать, это не моя сфера, это политика. Выборы в Татарстане, я думаю, пройдут успешно, потому что мы доверяем нашему лидеру и верим в то, что он дальше так же эффективно будет управлять экономикой республики. Это нормальные, хорошие ожидания, и, в принципе, надеюсь, что все так и состоится. Экономика, что ждет бизнес и бюджет, — я примерно уже по своему предприятию сказал, что вряд ли экономика будет демонстрировать такой же оптимизм, как и в этом году. Скорее всего, все-таки будет снижение темпов роста. Кто-то говорит, что это «рецессия», посмотрим.

В части идеологии большой вопрос. Новая идеология… Хм, мне кажется, у нас вообще идеологии нет.

— У нас идеология либеральная. Такая неформальная либеральная идеология, которую мы сами, с одной стороны, добровольно приняли в 1991 году, а с другой — как ни крути, нам последовательно насаждали последние 30 лет, не давая «цвести другим цветам», то есть без конкуренции.

— Была идеология. Когда подошел к стене, а там кодекс строителей коммунизма. Рост и развитие — это принципиально разные понятия. Развитие — это когда есть видение будущего. Вот какое видение будущего у нашего общества? Есть такое, чтобы у нас на стене висел некий плакат о том, куда мы идем? Его у нас нет. Я знаю, что с 90-х годов [ведутся разговоры]… Я даже знаю таких людей, которым было поручено разработать. Они ничего не разработали, не смогли. Но нам это необходимо, это должно быть. И этим нужно заниматься, наверное, тем людям, которые могли бы. И если мы такую идеологию все-таки создадим, это поможет нам и в области экономики, и в области развития в целом нашего человеческого общества.

— По поводу идеологии я вставлю ремарку. Нам недавно давал интервью Сергей Караганов, это известный политолог, один из ведущих в стране, который с Путиным на Петербургском форуме в этом году вел модерацию и так далее. Он сказал, что создана рабочая группа под его руководством, которая работает над новой идеологией России. То есть работа ведется.

— Будем ждать и надеяться.

Адель Хайруллин: «Когда у большинства людей в нашей стране между твоим «хорошо» и «хорошо» для страны будет стоять знак равно, то ты автоматически можешь спать спокойно»

«Коллеги примерно до 40–50 процентов хотят сократить весенние посевы»

Модератор: Слово Аделю Айратовичу. Расскажите о вашем взгляде как крупного бизнесмена. Каковы ваши прогнозы и ожидания на 2025 год?

Хайруллин: Я буквально сегодня услышал, что у нас внутри страны на депозитах наших граждан сейчас находится плюс-минус около 52 триллионов рублей. Эта сумма находится в том месте, где она приносит, как считается, максимальную доходность. Раньше она, условно говоря, в разных размерах плавала по секторам экономики. Кто-то ходил в промышленность вкладывался, кто-то ходил и отдавал в сельское хозяйство.

— Или фондовый рынок.

— Да, в 2021 году таксисты даже покупали зерно. У всех есть свои разные кубышки, кто-то их в разную сторону вкладывает. Но мне кажется, это неправильно держать это все там. Банки должны как-то все это грамотно уметь выдавать под гарантии доходности, где-то кредитовать. Мы иначе инфляцию не разгоним, не опустим ее до нормального уровня. Мне думается, что сейчас не только здесь сидящие люди, но и в гораздо более высоких кабинетах будут придумывать какие-то варианты, чтобы вот эти деньги как-то работали.

— И сжечь другие инструменты.

— Да, у кого-то ведь 100 тысяч лежит, а у кого-то и 923 миллиона, например. Просто вот он положил в Сбербанк под 22 процента и понимает: «Я не буду ничего сейчас… Какие мне здесь риски?» Естественно, оно должно куда-то переходить. Если гражданские инвестиции попадут в нужное русло экономики, то это даст безумный рост и какие-то определенные негативные тенденции разошьет.

Что касается экономии и тех проблем, которые возникли в 2024 году и которые предстоит решить в 2025-м. Кейс с мигрантами. У нас внезапно, когда мы в 2022–2023 годах решили все производить внутри себя, почему-то возникла колоссальная потребность в рабочих руках. Да, большая масса людей сейчас на ВПК работает, большая масса сейчас отстаивает нашу свободу на фронте, за что в первую очередь большое спасибо им. Но их рабочие места и их объем работы тоже выполняли люди другие. Появляются проблемы, когда, например, ты привозишь большую группу мигрантов во Владимирскую область и они начинают создавать конфликты внутри региона. Татарстан чем хорош? Неважно, кого ты сюда привезешь, у нас настолько здесь свой положительный фон…

— Толерантность.

— …Что ты никак не сможешь как-то это переломить. Ты сам, скорее всего, просто вольешься в этот большой плавильный котел, в котором как-то тебе будет самому приятно. И слава богу, и спасибо руководству республики — у нас здесь на самом деле нет таких эксцессов, о которых ты постоянно слышишь, что тут что-то случилось, в Новосибирске, там что-то случилось, в Орловской области… На самом деле это благодаря тому, что у нас очень хорошо выстроена работа как с приезжими людьми, так и с теми, кто здесь уже живет в мире и согласии. В этом тоже сила Татарстана на самом деле большая. Это один из вариантов решения этого кейса. Решать его все равно придется, люди нам нужны. Даже я могу сказать, что у меня на животноводческом комплексе трое узбеков работают. И они, между прочим, двое преподавателей истории России, а один преподаватель обществознания. Они просто вынужденно оказались здесь. Эти люди по-русски даже могут писать лучше, чем я, например. Хорошие ли это члены нового социума?

— А сейчас где они?

— Так же работают, они сейчас подают на гражданство, они любят нашу культуру, хотят в нее влиться. И, скорее всего, наша культура их так же примет, потому что никак не пытается конфликтовать с этим. Вот такое (мы понимаем, что это в рамках планеты) количество людей, кто хотел бы к этому присоединиться, тоже большое. И они могут дать тот бустер экономики, который нам сейчас очень нужен.

Насчет идеологии. Конечно, она на самом деле нужна. Это то, что, например, есть у турок, венгров, у многих самобытных наций. Ты понимаешь, что ты, например, венгр, и гордишься этим, и все твои действия связаны с тем, чтобы хорошо было Венгрии так, как хорошо и тебе. Когда у большинства людей в нашей стране между твоим «хорошо» и «хорошо» для страны будет стоять знак равно, то ты автоматически можешь спать спокойно. Никакие внутренние конфликты тебе не грозят. Поэтому да, она нужна, но важно здесь вкладывать в нее правильные вещи: те же традиционные ценности (семья), стремление к достатку. В этом нет ничего на самом деле плохого. Задача жителей России в том, чтобы им было здесь хорошо.

— Что ждете для вашего бизнеса? Ваши прогнозы? Что закладываете по следующему году?

— Мы пока не планируем, что возникнут какие-то точки быстрого роста, ввиду того, с чего я и начал, — у нас на текущий момент, для того чтобы все более-менее начинало двигаться и какой-то вариант был, надо, чтобы деньги пришли в движение. Но они пока аккумулированы, к сожалению, у населения в той части, где они верят, что они принесут им доход.

— Не будете сокращать посевные?

— Пока мы такой вопрос не поднимали, но мои коллеги из других регионов уже утвердили это. Они сказали: «Нет, мы возьмем только вот это и это, и все на этом». Примерно до 40–50 процентов хотят сократить весенние посевы.

— Сокращают?

— Да, я не буду называть кто, но у меня есть коллеги из другой части регионов, кто сказал: «Да, точно». Или просто скажут: «Мы озимые уберем, а остальное просто так оставим».

Окончание следует