Станислав Перминов: «Рост произошел достаточно быстро, так как были постоянные клиенты» Станислав Перминов: «Рост произошел достаточно быстро, так как были постоянные клиенты» Фото: Андрей Титов

Начинали как Microsoft — с производства в гараже

— Станислав Евгеньевич, Роберт Радикович, расскажите о вашей компании. Чем вы занимаетесь и как начинали свой бизнес-путь?

Станислав Евгеньевич: Моя деятельность в столярном производстве началась более 20 лет назад, я работал с отцом, а потом уже решил вынести это в отдельный бизнес. На начальном этапе это было обычным гаражным производством — первое помещение мы построили на участке отца, занимались изготовлением лестниц для коттеджей, там же во дворе красили ступеньки и собирали их. В 2003-м «Леддер» как бренд начал существовать официально, ему уже 21 год.

Со временем клиентов становилось больше, я нанял нескольких друзей, которые занимались шлифовкой, отец тоже очень помогал в производстве. К 2006 году у нас появились проектировщики и помещение. Как раз тогда я познакомился с Робертом, он был студентом, я немного старше, моя компания только становилась на ноги. Мы поработали вместе, и со временем я увидел в нем очень ответственного человека, мы решили перейти на партнерские бизнес-отношения.

Рост произошел достаточно быстро, так как были постоянные клиенты. Например, мы делали лестницы в поселке «Загородный клуб» — там 250 каркасов лестниц, сваренных нашей компанией. К 2008 году спектр изделий увеличился, как и количество сотрудников, появился новый цех.

«Каждое наше изделие индивидуально и имеет определенные параметры, которые нужны клиенту под конкретный запрос» «Каждое наше изделие индивидуально и имеет определенные параметры, которые нужны клиенту под конкретный запрос» Фото: Андрей Титов

Самое активное развитие началось в 2010-м с «Азов-Сити» (первая федеральная игорная зона, действовавшая в России в период с 2010 по 2018 год,  прим. ред.), это был самый первый крупный объект. Казанцы открывали там казино «Оракул», дизайнером выступала Анна Хакимова, которая нас заприметила с предыдущих заказов и выбрала в качестве одного из подрядчиков, за что мы ей очень признательны. Там мы делали барные стойки, номера, ставили двери во время второй очереди строительства. Кстати, работали в очень специфичных условиях — в 30-градусный мороз, жили в чистом поле в детском лагере.

Сейчас мы занимаемся тем, что берем нестандартные заказы по столярному производству, у нас полный цикл — от проекта до монтажа. У многих компаний есть определенные параметры по длине, высоте и иным стандартам изделий. Например, трехметровые двери другие «столярки» уже не делают, а мы можем и четырехметровую сделать. Причем из любого материала, будь то массив или шпон, в любом регионе России и даже за границей. Мы можем сделать в комплексе абсолютно любое сочетание мебели, которое включает в себя двери, панели, комоды, кровати и многое другое. Изготавливаем любые комбинированные изделия, используем не только дерево, но и металл, стекло, а также натуральный камень.

Роберт Радикович: Да, каждое наше изделие индивидуально и имеет определенные параметры, которые нужны клиенту под конкретный запрос. Это не работа на поток, не IKEA, а полностью уникальные проекты по всем параметрам. Далеко не каждая компания в Казани умеет работать одновременно со стеклом, металлом, камнем и деревом. Если, например, поступает какой-то заказ по меблировке апартаментов, то кто-то кровать не может сделать, кто-то — двери, кто-то не может с камнем работать. А у нас всегда комплексный подход.

— А кто какую роль занимает в вашем общем бизнесе?

Р.Р.: Станислав «машет шашкой» и ведет вперед, я создаю систему. Он привносит новые технологии и идеи, а я уже это систематизирую.

«Мы произвели множество работ в отеле «Кул Гали» «Мы произвели множество работ в отеле «Кул Гали» Фото: «БИЗНЕС Online»

Обеспечили мебелью школы и улетели на заказ в Дубай

— Расскажите о ваших самых сложных и интересных проектах.

Р.Р.: У нас каждый проект необычный и интересный. К примеру, мы произвели множество работ в отеле «Кул Гали» (Kol Gali Resort & SPA в Болгаре). Если честно, это был инженерный ад в плане проектной работы. Я сразу хочу сделать ремарку: мы там сделали многое, но не все, были, конечно, и другие подрядчики. Сейчас кого ни спроси, все делали «Кул Гали», но ответственно могу заявить, что 70–80 процентов всех деревянных изделий были за нами — деревянная отделка номеров, ресторанный комплекс, потолки, колонны, винтовые лестницы в зоне хаммама, номерной фонд, президентский номер. Ну и самая изюминка — потолок главного зала, самая яркая деталь на нем — звезда, полностью сделанная из МДФ. На вид она такая изящная, но каждый профиль ужасно огромный, и стоял большой вопрос, как это собрать на такой высоте. Еще сроки были сжатые — работали ночами, этому проекту мы подарили два года жизни.

Еще мы принимали участие в строительстве первых двух школ «Адымнар» в 2020 году. Это был очень большой проект, где мы занимались не только мебелью. Работала заняла полгода с момента разработки и до поставки всех изделий на объект. В этот короткий период мы освоили технологию полимерной кромки для столешниц и гнутоклееных фанерных стульев.

Самая изюминка — потолок главного зала, самая яркая деталь на нем — звезда, полностью сделанная из МДФ «Самая изюминка — потолок главного зала, самая яркая деталь на нем — звезда, полностью сделанная из МДФ» Фото: предоставлено «Леддер»

С.Е.: Да, мы работали в очень сжатые сроки, наладили производство новых изделий за пару месяцев, в то время как люди такие технологии отрабатывают годами. На сегодняшний день стульев по этой технологии мы изготовили уже больше 20 тысяч, а тогда для школы мы за три месяца произвели 4 тысячи штук.

Для зрительного зала имени Ильгама Шакирова в «Казань Экспо» (крупнейший зрительный зал в Поволжье общей площадью 4,2 тыс. кв. м и вместимостью 3 тыс. посадочных мест в формате театральной рассадкиприм. ред.) мы изготовили 1,5 тысячи стульев за 1,5 месяца. Работали в три смены по 8 часов круглосуточно. 1,5 тысячи стульев делали испанцы, но они не успели произвести все и половину поручили делать нам.

Р.Р.: Если покопаться в архивах памяти, то вспоминается, как в 2011 году мы делали 110 дверей для Плехановской академии в Москве. В здании минтранса России рядом с Лубянкой (Лубянская площадь прим. ред.) также стоят наши входные группы из дуба. В 2014 году мы участвовали в восстановлении города Цхинвала в Осетии. Там за нами была задача по деревянной отделке городского театра.

«Для зрительного зала имени Ильгама Шакирова в „Казань Экспо“ мы изготовили 1,5 тысячи стульев за 1,5 месяца» «Для зрительного зала имени Ильгама Шакирова в «Казань Экспо» мы изготовили 1,5 тысячи стульев за 1,5 месяца» Фото: «БИЗНЕС Online»

С.Е.: А из свежего — этим летом мы закончили первый объект в Дубае. Мы попробовали интересную логистику самолетом, для нас это первый опыт. Заказчик из России не смог найти достойного подрядчика в Дубае, обратился через казанского дизайнера Камиллу Амирханову к нам. Мы изготовили все изделия, упаковали в палеты, три палеты улетели самолетом и за неделю уже долетели до Дубая. Одна палета потерялась, еле нашли ее через три дня, но все успешно завершилось. Часть материала все-таки не долетела, две панельки у нас повредили, но это не смертельно. Сам факт того, что заказчик был готов к дополнительным затратам при логистике самолетом, говорит о том, что ему было важно, чтобы заказ делали именно мы — доставка с растаможкой вышла примерно 5 долларов за килограмм, но заказчик на это согласился. И теперь у нас появилась новая фишка — поставлять мебель в Дубай, уже есть второй заказчик.

«Еще мы принимали участие в строительстве первых двух школ „Адымнар“ в 2020 году. Это был очень большой проект, где мы занимались не только мебелью» «Еще мы принимали участие в строительстве первых двух школ «Адымнар» в 2020 году. Это был очень большой проект, где мы занимались не только мебелью» Фото: предоставлено «Леддер»

— Что отличает вас от конкурентов?

С.Е.: Во-первых, возраст нашей компании: на протяжении многих лет мы наблюдали, как компании появляются и исчезают, а мы остаемся.

Р.Р.: Чего греха таить, даже из бригад наших бывших сотрудников образовалось пять компаний, но только одна из них в итоге продолжает работать. Забирали наших сотрудников, наших клиентов, обзванивали их со словами «туда больше не звоните, приходите к нам, у нас дешевле».

С.Е.: Это нормально, люди все хотят зарабатывать деньги, это рынок. Здесь больше про то, что мы на рынке Татарстана много лет, и все наши проекты доведены до конца, никто не брошен, все гарантийные обязательства выполняются. Также нас отличает многозадачность и умение работать с разными материалами. Еще мы полностью отвечаем за свои изделия. На лестницы на больцах (они отличаются тем, что с одной стороны крепятся специальными крепежными элементами к стене, а с другой — просто висят в воздухеприм. ред.) мы даем гарантию 20 лет. Гарантийное обращение было всего одно — через 10 лет на одном объекте пришлось подтянуть болты, и дальше эта лестница стоит. И когда сейчас люди спрашивают о сроке гарантии, мне даже немного тяжело отвечать, потому что с нашими изделиями особо ничего не происходит.

«У нас семь конструкторов, каждый из которых имеют свою специфику — кто-то специализируются на корпусной мебели, кто-то на лестницах, кто-то на дверях» «У нас 7 конструкторов, каждый из которых имеет свою специфику: кто-то специализируется на корпусной мебели, кто-то— на лестницах, кто-то — на дверях» Фото: Андрей Титов

«Можно нарисовать такой дизайн-проект, что на картинке красиво, но дверца открываться не будет»

— А сколько у вас в среднем проектов в год?

Р.Р.: Это сложный вопрос, один стол — это уже один проект, при этом две школы под одним номером тоже один проект. Поэтому мелких может быть до сотни в год, крупных — три-четыре.

С.Е.: Можно мерить квадратными метрами покраски изделий. За последний месяц мы открасили 1,3 тысячи квадратных метров готовых изделий (стеновые панели, шкафы и проч.).

— Бывало такое, что у вас заказывали какие-то невыполнимые проекты или к вам приходили люди со странными запросами?

Р.Р.: Для всего невыполнимого просто нужно больше времени. Понятно, что изделия, которые не подчиняются законам физики, сделать нельзя. А в остальном достигается компромисс, находится альтернатива, мы этим и занимаемся. Половину заказов и задач мы получаем в виде картинок, набросков, и наш проектный отдел их прорабатывает.

Поэтому у нас 7 конструкторов, каждый из которых имеет свою специфику: кто-то специализируется на корпусной мебели, кто-то — на лестницах, кто-то — на дверях. Одного дизайн-проекта ведь недостаточно, по нашим чертежам идет уже детальная проработка. Тем более что дизайн-проект дизайн-проекту рознь, можно нарисовать то, что вообще нереализуемо. Или указать такие материалы, которые с другими вообще несовместимы. Или распределить мебель по проекту так, что на картинке красиво, но дверца открываться не будет. Поэтому здесь обязательна проработка всех узлов на предмет жизнеспособности и функционала, по паспорту БТИ кухни не заказывают.

С.Е.: Мне кажется, что для нас уже и нет ничего неисполнимого просто потому, что мы начинали с лестниц. Лестница считается самым сложным элементом в столярном производстве, потому что она сама несет себя, по ней ходят люди, и она связывает несколько этажей. То есть это постоянно эксплуатируемый элемент, подверженный большим нагрузкам. И после работы с лестницами в течение десятка лет для нас вся остальная мебель уже стала очень простой. Все началось с лестниц, и из-за этого сразу была задрана планка.

«Сейчас вкусы изменились. Плюс появилась молодежь, которая очень адекватно взаимодействует с дизайнерами, не заказывают «цыганское барокко» «Сейчас вкусы изменились. Плюс появилась молодежь, которая очень адекватно взаимодействует с дизайнерами, не заказывает «цыганское барокко» Фото: Андрей Титов

«20 лет назад люди просили поставить золотые карнизы и покрасить золотом лестницу»

— Можете перечислить крупные компании и известных лиц, которые с вами сотрудничают?

Р.Р.: Ряд крупных застройщиков нас рассматривает как универсальное решение под множество запросов. То есть это не только «столярка», мы туда подключаем и камень, и металл, и стекло, и тряпичные, кожаные изделия. На крупных проектах нас рассматривают просто как управленцев, необязательно как владельцев столярного производства. Мы сотрудничаем с такими компаниями, как «Фортэкс», «Евростиль», «Евростройхолдинг+». Уже более 10 лет активно работаем со строительной компанией «Грань». Сейчас они поручили нам часть работ по реставрации КРК «Пирамида» — установка стеновых панелей, реконструкция сцены, работа по барам, перетяжка кресел.

— Говоря о частных клиентах, как вы можете описать вкус среднестатистического татарстанского заказчика? Какие стили преобладают в квартирах у казанцев?

С.Е.: Региональной и национальной привязки по дизайну нет. В последнее время дизайн-проекты в разных стилях, в основном современный и минимализм. Классики практически ни у кого не осталось уже. 20 лет назад люди вообще не понимали, что происходит: просили поставить золотые карнизы, покрасить золотом лестницу и сделать все в резьбе. Сейчас вкусы изменились. Плюс появилась молодежь, которая очень адекватно взаимодействует с дизайнерами, не заказывает «цыганское барокко».

— Вы часто упоминаете дизайнеров, клиенты приходят только через них или случается такое, что человек идет к вам напрямую?

С.Е.: У нас очень много работы ведется именно с дизайнерами, мы плотно работаем с 6–8 дизайнерами Казани. Это очень хорошее партнерство, потому что нам не нужно предлагать человеку какие-то варианты, мы просто берем готовые проекты. В основном клиенты идут только через дизайнеров, например, по заказам на работы в кафе-ресторанах — обычно владелец идет к дизайнеру, а тот уже включает в работу нас. Напрямую идут единицы.

«Лакокрасочный материал (ЛКМ) используем производства Италии. Работаем с ним уже десятки лет, и ничего лучше так и не нашли» «Лакокрасочный материал (ЛКМ) используем производства Италии. Работаем с ним уже десятки лет и ничего лучше так и не нашли» Фото: Андрей Титов

Все импортное, поэтому приходится ездить в Турцию и «набивать чемоданы»

— Какие этапы производства проходит ваша продукция?

Р.Р.: Есть такие изделия, которые можно относительно поточно производить. Например, тот же стол. Настроили некую линию, нагнули металл, закупили пластик, закрепили фанерное основание, люди стоят на определенной операции, рука уже набита, и они просто делают. Это путь стандартного изделия, по которому достаточно большое время тратится на разработку, а все остальное — это уже поточное производство.

По нестандартным изделиям мы получаем картинку, какие-то базовые чертежи с габаритами, некоторое техническое описание. Далее производится базовое эскизирование изделия и мы выходим с коммерческим предложением к заказчику. Если есть понимание, что он готов к данному диапазону цен, заключается договор и начинается уже подбор всех материалов с подробным согласованием каждого оттенка и отрисовкой каждой детали. Ну и запуск производства, который состоит из подготовки, покраски, сборки.

Роберт Тухбатуллин: «Китайские альтернативы существуют только по оборудованию, а по материалам и фурнитуре — нет» Роберт Тухбатуллин: «Китайские альтернативы существуют только по оборудованию, а по материалам и фурнитуре — нет» Фото: Андрей Титов

— Расскажите о материалах, которые вы используете в производстве.

С.Е.: Большинство материалов, с которыми мы работаем по финишной отделке, — это шпон и массив древесины. Все это закупается в московской компании WoodStock, у них есть склад в Казани. Продукция импортная, шпоны все производятся за границей, массив есть российский, но чаще всего это либо Европа и Америка, либо Африка и Южная Америка. Фурнитуру мы используем только австрийскую, потому что любые попытки работать с другими производителями закончились печально. МДФ — основа наших изделий, закупаем у разных компаний, потому что у них часто меняется качество, кто-то только выходит на рынок и делает хорошо, а со временем качество ухудшается. Иногда закупаем в Татарстане, в Елабуге.

Лакокрасочный материал (ЛКМ) используем производства Италии. Работаем с ним уже десятки лет и ничего лучше так и не нашли. Были попытки переключиться на другие материалы, пытались заменить на более дешевый немецкий аналог, но начинались проблемы с изделиями — что-то трескалось, неправильно показывало себя в эксплуатации. Тут как раз можно привести пример со стульями в проекте школ «Адымнар». Тогда мы заказали краску немецкого производителя, и поставщик нас убеждал, что их продукция ничем не хуже. Из 4 тысяч стульев через год у половины треснула краска, нам пришлось перекрашивать, мы пару месяцев забирали их ночью и перекрашивали, а утром уже привозили.

Натуральный камень (мрамор, гранит, кварцит, травертин) мы в основном закупаем в Москве, редко бывают проекты, предусматривающие поставки напрямую из Италии. Для этого туда едет дизайнер, закупает и привозит нам.

«Мы используем деревообрабатывающие станки китайского производства. Было время, когда мы закупали „итальянцев“, но сейчас начались проблемы с их обслуживанием, почти нет запчастей, поэтому в этом вопросе нас полностью начал обеспечивать Китай» «Мы используем деревообрабатывающие станки китайского производства. Было время, когда мы закупали «итальянцев», но сейчас начались проблемы с их обслуживанием, почти нет запчастей, поэтому в этом вопросе нас полностью стал обеспечивать Китай» Фото: Андрей Титов

— Почти все импортное, в связи с санкциями все, наверное, подорожало?

Р.Р.: Конечно, цены очень повысились, сразу в 2 раза, из-за того что все это теперь везется окольными путями. Китайские альтернативы существуют только по оборудованию, а по материалам и фурнитуре — нет.

— А какое оборудование вы используете в производстве?

С.Е.: Мы используем деревообрабатывающие станки китайского производства. Было время, когда мы закупали «итальянцев», но сейчас начались проблемы с их обслуживанием, почти нет запчастей, поэтому в этом вопросе нас полностью стал обеспечивать Китай.

Также мы используем в монтажных работах инструмент немецкой марки Festool. Работали с ним 15 лет, он лучший в мире. Но сейчас по этим инструментам растянули сроки ремонта в 2 раза, некоторых запчастей вообще нет. Это связано, конечно, с тем, что Германия не предоставляет запчасти в Россию и закрылись их официальные дилеры. Поэтому все это приходится покупать через какие-то серые схемы.

Р.Р.: Да, банально едешь в Турцию, набиваешь чемоданы.

Станислав Перминов: «На рынке большие проблемы с кадрами, дефицит ощущается очень сильно» Станислав Перминов: «На рынке большие проблемы с кадрами, дефицит ощущается очень сильно» Фото: Андрей Титов

«Раньше как было? Дал объявление — на следующий день пришел шлифовщик. Сейчас рынок кадров мертв»

— Сколько человек трудится у вас на производстве?

Р.Р.: От 40 до 60 — это основной штат, а при работе на крупных объектах мы доходили и до 300 человек, но это уже субподрядные организации в случае острой необходимости. У нас на данный момент достаточно слаженный коллектив профессионалов — столяры, монтажники работают у нас больше 10 лет.

— А на вашей отрасли как-то отразился дефицит кадров?

С.Е.: Да, на рынке большие проблемы с кадрами, дефицит ощущается очень сильно. Последние четыре месяца у нас висит объявление о поиске столяра, но не нашлось ни одного толкового. Три-четыре человека пришли, два дня поработали и ушли. Недостаточно квалификации, очень мало универсальности, кто-то работает только с массивом, кто-то может делать только полки, кто-то — только ступени, а в одно объединить не могут. Наши действующие работники могут все.

Р.Р. : Помимо общей ситуации на рынке, проблема заключается в том, что этой профессии не обучают вообще, нет профильных образовательных заведений, которые бы дали профессионалов высокого уровня.

С.Е.: Мы привлекаем новых людей только за счет передачи опыта от старых, в процессе работы мы обучили очень много специалистов. Многие люди росли вместе с нами, молодые ребята, которые приходили 10 лет назад в возрасте 24 лет, сейчас стали монтажниками-профессионалами очень высокого уровня. Поэтому мы держимся за наш коллектив.

— А кого из работников найти тяжелее всего?

С.Е.: Наблюдается жесткий дефицит кадров по всем вакансиям, начиная с бухгалтеров и заканчивая проектировщиками. Ужасно тяжело найти маляра, сложно найти шлифовщика. Что касается шлифовщиков, раньше как было? Дал объявление — на следующий день пришли. Сейчас никто не откликается, все мертво. Проектировщики мебели тоже тяжело приходят.

Вкалывают роботы, а не человек

— Есть ли у вас новые проекты, бизнес-идеи? В какую сторону планируете расширяться?

С.Е.: Двигаемся в сторону автоматизации процессов, многие работы можно доверить роботам. Автоматическое оборудование может делать, к примеру гладкие панели, они становятся дешевле, а значит, их чаще начинают использовать в дизайн-проектах — гладкие фасады, гладкие шкафы и все такое. Если 120 лет назад была натуральная резьба, люди работали руками, делали какие-то резные вещи из массива, сейчас это все ушло, все перешло в плоскость.

Профессия резчиков вообще умерла 15 лет назад, как только появились станки с ЧПУ (числовым программным управлением). Остались, наверное, только те, кто режет для икон. Я сам знал лично Виктора Карташова, который резал все иконостасы Татарстана. Мы с ним общались, он резал рамы по нашим заказам, потому что были клиенты, которые приходили и говорили: «Я хочу резную раму, вы мне ее покроете золотом», но это было 15 лет назад, сейчас таких уже нет.

«Двигаемся в сторону автоматизации процессов, многие работы можно доверить роботам» «Двигаемся в сторону автоматизации процессов, многие работы можно доверить роботам» Фото: Андрей Титов

Мы хотим расширять производство, это наша цель, а расширение проходит через увеличение количества персонала и пропускной способности предприятия за счет оборудования. И если мы поставим более умные станки, чем у нас сейчас, то, соответственно, мы некоторые процессы переключим на них, а значит, сможем выпустить больше панелей, больше шкафов, больше каких-то гладких вещей, что приведет к увеличению производства в общем. Но сложные мебельные изделия у нас всегда делаются руками от и до. Это всегда делает человек, и в этом наша уникальность. В последнее время открыть производство со станками ничего не стоит, а вот найти профессионала, который умеет работать руками, почти невероятно.

— Значит, планы на расширение есть, а что-то мешает воплотить их в жизнь?

С.Е.: Дороговизна кредитов, нестабильная ситуация на рынке, рост цен. Бывает, берешь проект, год занимаешься им и по окончании понимаешь, что из-за невероятного роста цен ты сработал в минус. Еще есть желание приобрести свое помещение, а не арендовать, но каждый месяц цены на недвижимость тоже растут.

«В перспективе, конечно, хотим расти и на рынок России» «В перспективе, конечно, хотим расти и на рынок России» Фото: Андрей Титов

«20 лет назад было нормальным привезти в Москву монтажников-итальянцев с их мебелью»

— Расскажите об отрасли, в которой вы работаете. Много у вас конкурентов?

Р.Р.: На нашем уровне по всей республике работает 5–6 компаний. Я бы не назвал их конкурентами, мы все плотно общаемся, потому что на одном крупном объекте могут работать 34 подрядчика. Нередко происходит распределение нагрузки, если какая-то компания не справляется, например пришло много заказов на резьбу, покраску, мы можем помочь друг другу, распределить все это, отработать.

— Вы можете назвать свое место в Татарстане на рынке столярного производства?

С.Е.: Номер один мы себя не назовем, по объему продукции есть те, кто делает больше. Но если рассматривать соотношение «объем – качество», в топ-3 мы точно входим.

— У вас еще есть проекты в других городах России — Санкт-Петербурге, Екатеринбурге. Как вы выходите на российский рынок?

Р.Р.: В основном по сарафанному радио, кто-то рекомендует, сами мы рекламу не запускаем.

— Получается, вы намеренно не выходите на российский рынок?

С.Е.: Мы и так загружены на несколько месяцев вперед. Чтобы выйти на рынок, нужно увеличить мощность, мы подходим к этому только сейчас. В перспективе, конечно, хотим расти и на рынок России.

— А из иностранных компаний кто-то выполняет заказы в России?

Р.Р.: Итальянцы десятки лет прекрасно работают на этом рынке, в том числе и в РФ. Они законодатели моды в этой сфере, любая итальянская мебель — это произведение искусства. Их фабрикам под сотни лет, мы с нашим 20-летним возрастом для них детишки. Многому учились на выставках итальянской мебели, приезжали в другие города, смотрели, трогали, пытались повторить. Уникальность их технологий просто невероятная. Но сейчас они уже не привозят в Россию своих работников и продукцию, как это было раньше. 20 лет назад было нормальным заказать мебель в Италии, потом она приезжала с монтажниками-итальянцами и тут монтировалась. Сейчас мы научились делать так же, не скажу, что лучше, но мы на уровне. Это позволяет людям никуда не бегать, а заказывать все в своем родном городе.

«Люди начали больше разбираться в качестве, и они знают, чего хотя, стали правильнее относиться к бюджету, клиенты и дизайнеры не отказываются от качественных элементов бездумно, они советуются с нами, спрашивают «как можно удешевить?» «Люди начали больше разбираться в качестве, и они знают, чего хотят, стали правильнее относиться к бюджету. Клиенты и дизайнеры не отказываются от качественных элементов бездумно, они советуются с нами, спрашивают, как можно удешевить» Фото: Андрей Титов

«Мы не хотим растерять индивидуальность и начать точить черенки»

— Рынок столярного производства заполнен или свободен?

С.Е.: Рынок позволяет входить, он не сильно загружен. Если говорить о таких сложных изделиях, которые производим мы, в этом профиле вообще очень мало компаний. Легче сделать 20 простых шкафов, чем один, покрытый металлом, золотом, камнем и стеклом, а все из-за того, что вероятность ошибиться на таком шкафу очень-очень большая, и стоимость этой ошибки высокая.

— Какие тренды на вашем рынке сформировались за последние несколько лет?

С.Е.: Я бы сказал, что люди начали больше разбираться в качестве, и они знают, чего хотят, стали правильнее относиться к бюджету, клиенты и дизайнеры не отказываются от качественных элементов бездумно, они советуются с нами, спрашивают, как можно удешевить. Это верный подход, вместо того чтобы просто махнуть рукой, сказать «у вас дорого» и уйти, хлопнув дверью. Потому что любой проект можно перерабатывать, можно изменить начинку, комплектующие, вместо фрезерованного фасада сделать гладкий и таким образом снизить стоимость изделия. Клиент пошел более осознанный сейчас, стало приятнее работать.

— Как вы думаете, почему люди начали больше ценить качество?

С.Е.: Стали наученные опытом, прожили несколько ремонтов, увидели результат некачественных работ.

— Из-за санкций ушли крупные серийные мебельные компании, такие как IKEA, это как-то отразилось на вас?

С.Е.: Конкретно на нас вообще не отразилось, потому что это не наш сегмент. В целом на мебельном рынке это отразилось таким образом, что появилось много компаний, которые начали их заменять. Это отчетливо видно: открылись производства в Москве, Санкт-Петербурге, и они хорошо развиваются, потому что появилась новая ниша.

Мы и сами когда-то думали о том, чтобы уйти в «серийку», но в итоге поняли, что потеряем там уникальность. Нашему профессионалу-столяру, который умеет делать прекрасные изделия, придется собирать табуретки или точить черенки. Не хотим растерять нашу индивидуальность.

«Любой проект можно перерабатывать, можно изменить начинку, можно изменить комплектующие, вместо фрезерованного фасада сделать гладкий, и таким образом снизить стоимость изделия» «Любой проект можно перерабатывать, можно изменить начинку, комплектующие, вместо фрезерованного фасада сделать гладкий и таким образом снизить стоимость изделия» Фото: Андрей Титов

«Мы очень разные люди, но это как раз помогает нам работать вместе»

— Расскажите немного о себе, как вы пришли в столярное производство?

С.Е.: Я родился в Казани, мама всю жизнь проработала в медицине, она у меня медсестра, отец трудился на заводе, ну и брал подряды на «столярку». Тому, что я оказался на столярном производстве, поспособствовал как раз отец, остается только поблагодарить его. Произошло это неосознанно, я проводил с ним много времени в детстве, мы что-то мастерили, строили вместе дом. В подростковом возрасте он меня брал с собой на мелкие подряды по лестницам, я ему помогал. В 15–16 лет уже самостоятельно делал сметы и общался с клиентами.

По молодости я не знал, чем я буду заниматься, у меня диплом системного программиста, но по профессии я не работал ни дня. Первый бизнес в 18–19 лет у меня был связан с куплей-продажей сотовых телефонов, я попробовал, мне не понравилось, не вдохновляло. Решил заняться производством, в пользу которого и сделал выбор, тем более навыки были.

Была такая компания «Декор», которая занималась нержавеющими ограждениями, в 19 лет я туда пришел и предложил быть их представителем по лестницам. На меня, конечно, странно посмотрели, но стали со мной сотрудничать. Начались совместные проекты, потом у меня уже появились свои, и в 2003 году я основал собственный бизнес.

Р.Р.: Я тоже из Казани. В отличие от Станислава, которому любовь к «столярке» с подросткового возраста привил отец, мои родители со строительством ничего общего никогда не имели — мама у меня бухгалтер, папа — пожарный. Более того, в то время, когда я заканчивал школу, было принято подавать документы во много разноплановых вузов, а я сразу подал только в строительный и даже не предполагал другого развития событий, душа туда лежала. Я до сих пор не могу это себе как-то объективно объяснить.

По образованию я, грубо говоря, прораб, но столярное производство от этого не далеко ушло, поэтому я считаю, что у меня профильное образование. Нашу работу я люблю за отсутствие рутины, всегда что-то новое, если бы это была однотипная работа, то я бы долго не продержался.

Моя деятельность в данной компании началась примерно с 4-го курса строительного университета, до этого были какие-то мелкие подработки. Когда я пришел к Станиславу, у них с отцом был гараж на 200 «квадратов», два станка и малярка. На начальных этапах мы все сами делали руками — шлифовали, ремонтировали. И это один из необходимых параметров для того, чтобы понимать, как и что делать уже на большом производстве.

«Тут на самом деле большое переплетение вещей, которые помогают нам в работе, мы одновременно очень разные, одновременно, мы очень хорошо умеем договариваться» «Тут на самом деле большое переплетение вещей, которые помогают нам в работе, мы одновременно довольно разные, но в то же время очень хорошо умеем договариваться» Фото: Андрей Титов

— А у вас есть семьи, дети? Они не хотят стать продолжателями вашего столярного дела?

Р.Р.: Я женат, у меня трое детей, скоро будет четверо. Старшему ребенку 15 лет, средней — 10, младшей — 4 года. Не сказал бы, что дети тянутся к «столярке», они все разносторонние, творческие, пока особо никто желания не изъявляет. Средняя дочь, может быть, захочет, но я сам на них не налегаю. Если честно, я все еще не оставляю надежд, что этот бизнес будет существовать спокойно сам по себе и в него не нужно будет вкладывать так много времени и тем более тянуть в него детей.

С.Е.: Я тоже женат, есть четырехлетний сын. Станет ли он за мной продолжать дело, рано говорить, но думаю, что я просто не оставлю ему выбора (смеется).

— Что вы цените друг в друге как в своем бизнес-партнере?

Р.Р.: Я ценю Станислава за отсутствие страха чего-то нового, я все-таки в этом плане прагматичен, не могу сделать даже лишний шаг в сторону от продуманной стратегии. Мне всегда необходимо проанализировать возможные варианты событий, а это на самом деле не всегда способствует положительному результату.

С.Е.: А я ценю в Роберте ровно то, чего нет во мне. Мы с Робертом очень разные люди, и это как раз таки помогает нам работать вместе. Он весьма системный, и он любое дело доводит всегда до конца. Он очень четко относится к деньгам — он с меня требует отчеты, я их периодически не даю, он опять требует! (Смеется.) Тут на самом деле большое переплетение вещей, которые помогают нам в работе, мы одновременно довольно разные, но в то же время очень хорошо умеем договариваться.

— Наш традиционный вопрос — расскажите три секрета успешного бизнеса.

Р.Р.: Первый и обязательный фактор — это движение вперед, и неважно, это движение правильное или неправильное, главное, не стоять на месте. Если не пробовать что-то, то никогда и не поймешь, верное это было решение или нет. Второе — любое начинание доводить до конца. Третье — не бояться чего-то нового.

С.Е.: Добавлю лишь, что нужно уметь смотреть назад и анализировать, что было и что стало. Если ты в этот сравниваемый период времени себя устраиваешь, значит, ты молодец, а если нет, значит, нужно что-то менять, лучше работать, больше добиваться и подходить более серьезно к самому себе.