«Татары близки нам»: грек из Афин переехал в Казань, преподает в КФУ катехизис и любит снег

Спиридон Мелас: «Здесь я нашел именно то, что хотел, — программу науки и религии» Фото: «БИЗНЕС Online»

«В моей семье не было никакого русского языка вообще»

— Спиридон, как вы решились на переезд из родной Греции в Россию?

— В моей семье не было никакого русского языка вообще. С маминой стороны родственники с острова Парос, с папиной — с Пелопоннеса. Но меня с детства тянуло в Россию. Для меня эта страна была чем-то огромным, замкнутым и неизвестным. Такая своего рода экзотика. Поэтому стало интересно узнать больше, зародилось желание приехать.

Я окончил физфак в Афинском национальном университете имени Каподистрии и очень хотел изучать именно отношения науки и религии. У меня был интерес к религии вообще — я любил богословие, церковь, христианское православие. У нас в Греции тоже православие.

— Где изучали русский язык?

— В центре русского языка «Миръ» в Афинах. Там преподавали русскоязычные педагоги. Я изучал язык пять лет.

— В Греции вы учились на физфаке, в России выбрали религиоведение?

— Я всегда очень любил и физику, и теологию. Даже когда был на физфаке, параллельно были интересы к религии и так далее, поэтому так получилось. И я нашел то, что хотел, — магистратуру по науке и религии в Казанском федеральном университете на кафедре религиоведения.

— Сложно было попасть в КФУ?

— В Греции действует отдел Россотрудничества, который организует конкурсы, чтобы иностранцы поступали сюда по гослинии, поэтому была возможность. Я переписывался с заведующим кафедрой религиоведения, на тот момент им был Артем Павлович Соловьев, и поступил на теологию в магистратуру. А когда окончил, поступил таким же образом в аспирантуру по религиоведению и окончил ее, скоро у меня будет защита диссертации.

«Учеба в КФУ была замечательная, мне очень понравилось. Для меня было мечтой учиться именно здесь» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Я преподаю у русских студентов именно теологические, христианские дисциплины»

— Почему выбрали именно КФУ?

— Здесь я нашел именно то, что хотел, — программу, связывающую науку и религию. Такого нигде в другом месте не нашел в России, по крайней мере из того, что возможно было выбрать в плане конкурса. И еще мне очень понравилось сочетание разных культур в республике — татар, русских и других национальностей. Очень интересно, как ислам и православие сосуществуют. Потому что у нас было такое же в истории, в Османской империи, — сосуществование православия и мусульман. Я еще и этим как раз занимаюсь в диссертации — сравниваю ислам и православие. Это была еще одна причина, чтобы поступить сюда.

— Как проходила учеба в Казани?

— Учеба в КФУ была замечательная, мне очень понравилось. Для меня было мечтой учиться именно здесь. Очень хорошие педагоги у нас, от каждого можно получить что-то полезное. Есть люди, которые очень вдохновляют, есть настоящие романтики. Это не просто рабочие люди, а те, кто горит делом. В общем, благодаря некоторым из них я тоже захотел преподавать и сейчас ассистент на кафедре религиоведения.

КФУ — очень важная часть моей жизни. Я преподаю у русских студентов именно теологические, христианские дисциплины. Например, катехизис, то есть основы христианской веры, Новый Завет. Еще патрологию — это наука, связанная со средневековой литературой, точнее, со святыми отцами христианства. И другие предметы такого рода.

— В чем отличия в образовательной системе в Греции и здесь?

— Я не могу судить, потому что в Греции учился в бакалавриате на физике, а здесь — в магистратуре и аспирантуре, причем в гуманитарных науках. Может быть, здесь инфраструктура: здания, аудитории — все это лучше, чем у нас. В Греции тоже были очень хорошие педагоги, еще бесплатное государственное образование, а здесь не для всех, к сожалению. Еще у нас, по крайней мере в физике, было сложнее окончить вуз, 30 процентов студентов бросили учебу. Но есть такое, что наших не отчисляют так легко, как у вас. То есть можно остаться, просто не сдавать предмет, а когда захочешь, тогда и сдаешь. Университет как будто ждет тебя! У вас это называется «академ» на самом деле, а у нас без терминов, просто есть такая возможность.

«У нас есть греки-мусульмане в Северной Греции, так исторически сложилось, но я лично не знаю ни одного» Фото: © Angelos Tzortzinis/dpa / www.globallookpress.com

«Есть одна особенность у русских, которой нет у греков»

— Почувствовали ли вы, что Татарстан как-то отличается от других регионов России?

— Конечно, это точно. Хотя я мало где бывал в России — только в Москве, Питере и городах Татарстана — Свияжске, Болгаре, то есть все совсем близко. Но Татарстан много чем отличается, мне кажется. Есть очень большая специфика района, и это интересно. Напоминает чем-то Стамбул.

— Вы говорили, что Татарстан похож с Грецией сосуществованием двух культур. А какие сходства есть между нашими государствами?

— В Греции сейчас нет такого, там мало мусульман. У нас мусульмане как особая социальная группа, нет такого сосуществования, как здесь. У нас есть греки-мусульмане в Северной Греции, так исторически сложилось, но я лично не знаю ни одного.

Что есть общего между народами Греции и России? Есть какая-то близость, которой нет с другими европейцами. Это, с одной стороны, понятно, учитывая исторические связи. Например, Греция и Россия связаны уже со временем Российской империи, когда у нас была революция против Османской империи (греческая национально-освободительная революция за независимость 1821–1829 годов — прим. ред.). Российская империя вместе с другими западными силами были на самом деле теми, кто помог учредить вообще государство, и еще и правили, то есть в Думе первого государства была российская партия среди других партий из западных стран.

Во время Великой Отечественной войны мы тоже претерпевали, переживали оккупацию немцев. У нас была тоже война в Албании с итальянцами, с фашистами. Моя бабушка, например, жила во время оккупации. И существовали разные сопротивления против оккупации, и СССР тесно связан был с некоторыми из этих движений. Потому в греческом народе, можно сказать, есть дружеские чувства к русским. И конечно, общие черты связаны с православием.

— Чем отличается православие российское от греческого?

— Есть только какая-то формальная разница, например то, как поют в храмах. В Греции есть монодия — одноголосное пение, в России есть хор. Отличается язык богослужения — у нас древнегреческий, здесь церковно-славянский. Исторически сложилось, что даты праздников, постов и так далее перемещены, но это в общем не так важно. Есть много общих обычаев. Можно сказать, что все основное, что касается церкви, общее, да.

— Насколько сильно отличаются русские от греков?

— Есть одна особенность у русских, которой нет у греков. В Греции мы быстрее сближаемся друг с другом, как будто быстрее падают эти защиты от незнакомого человека, дистанция сокращается. В России это очень медленно. Например, в знакомстве с человеком за год я дошел до момента, до которого в Греции был бы, наверное, через неделю примерно. Я имею в виду, именно в таких местах, как учеба, работа. По-разному, конечно, все. Есть и исключения тоже.

— Чувствуете ли разницу между татарами и русскими?

— Да, в этом плане татары более близки нам, легче выстраивать отношения.

«В Греции мы быстрее сближаемся друг с другом, как будто быстрее падают эти защиты от незнакомого человека, дистанция сокращается. В России это очень медленно» Фото: © Socrates Baltagiannis/dpa / www.globallookpress.com

«В Казани действительно есть греческая диаспора»

— Много в Казани греков?

— В Казани действительно есть греческая диаспора, она насчитывает около 500 человек. Это много. Но смотрите, это немножко особенные греки, их предки были понтийскими греками — они жили на берегах Черного моря и переехали в Грузию в связи с войной с Османской империей. Это греки много поколений назад. Я не отрицаю, что они греки, они любят свое происхождение и стараются сохранить это преемство, так сказать. Многие из них по-гречески говорят. Но греков нового, современного поколения в Казани совсем немного. Я знаю только одного. Они, наверное, есть, но я их не знаю, может быть, они работают, не очень заинтересованы общаться. В университете я вообще один.

— Вы также служите при Новоиерусалимском подворье и даете там уроки. Это была ваша личная инициатива?

— У меня нет сана, я там как алтарник и певчий в хоре. И еще преподаю там современный греческий язык (у нас есть две группы) и византийскую музыку (еще одна группа есть). Уроки бесплатно в рамках воскресной школы. Через неделю после приезда я стал ходить в подворье, сразу нашел это место, и мне очень понравилось. Я познакомился с настоятелем, отцом Романом, и с приходом. В этом месте люди стали мне второй семьей. Можно сказать, что это было совместным решением — преподавать греческий предлагали они, а музыку — я.

— Как много людей приходит на ваши уроки? С какой целью чаще всего — просто ради интереса, изучения другой культуры или чего-то другого?

— Есть разные люди и разные мотивы. У кого-то связи с Грецией, например, знакомые, родственники живут, работают там. Есть люди, которые заинтересованы, исходя из каких-то научных интересов, например, кто-то хочет читать тексты по-гречески, потому что это поможет в личных исследованиях и понимании. Некоторые хотят вообще учиться чему-то новому, для них это как интеллектуальное упражнение. Просто интересно — такой экзотикой им кажется греческий язык. Ну и многие хотят путешествовать, поехать в Грецию.

— Вы преподаете греческий, древнегреческий и английский. А где английский изучали?

— В Греции. Многие из учеников до 10–11-го класса сдают экзамены от Мичиганского университета высшего уровня совершенства, то есть это C2. Изучал, как все, в центрах английского языка параллельно со школой, учил долго. Я люблю английский, читаю в рамках исследований, в общем, есть контакт. И поэтому помогаю другим, которые тоже хотят выучить язык.

— Наверное, вы много путешествуете с такой базой языков?

— Нет, не путешествую. Я ездил в конкретные места — в Стамбуле был и по России. Как ни странно, я путешествия не очень люблю. Для меня наслаждение — жить в каком-то месте и погружаться в него, как сейчас, например.

«Любовь к греческой природе — это наша культура в том числе. Море, оливковые деревья, чистый воздух, горы…» Фото: © Cover Images/Keystone Press Agency /dpa / www.globallookpress.com

«Мы кто? Византийцы? Европейцы? Или мы что-то другое?»

— Греция унаследовала богатую историю и культуру, она была одной из величайших держав в прошлом, но в какой-то момент прекратила существование в таких масштабах и как будто даже «застыла». Что сейчас есть современная греческая культура?

— Хороший вопрос. Это точно музыка — она развивается. К сожалению, не в том направлении, которое я представляю, хотя в последнее время есть попытки воссоздать и переоткрыть византийское наследие, и это радует. Когда говорим о культуре, мы говорим, скорее всего, о народе, какова культура именно народа. И греческий народ очень любит музыку. Например, здесь простой народ особо не любит музыку, не поет.

В европейской музыке разделяют тон на две части, а в византийской и османской музыке — больше. Самая классическая версия — на 9. Допустим, интервал между до и ре разделен на 9 частей. Как результат что происходит? Есть тоньше интервалы и тоньше чувства, которые выражаются. Европейская музыка дает более точные и, можно сказать, более грубые чувства — либо плач, либо радость и так далее. А в византийской музыке, исходя из того, что есть как бы больше нот, которые можно использовать, получается более изощренное звучание. Это как еда — она может быть либо кислая, либо горькая, либо сладкая. А бывает не просто так, бывает, что все это сочетается по-разному, в разных пропорциях.

Приведу еще один пример. Допустим, что в европейской музыке есть только «соль» и «перец», а в османской и византийской — такое разнообразие «специй»! Таким образом, получаются разные чувства, звучание другое, ощущение другое, и это очень интересно. Вот в чем заключается богатство этой музыки.

И еще, говоря о культуре, я думаю, театр тоже играет роль. Он развит в Греции — и современный, и древний. Есть античные спектакли, например пьесы Эсхила, народ их любит, а еще есть современные. Всегда в Греции есть некоторые противоречия, которые, наверное, и дают такой стимул, чтобы мы куда-то двигались. Например, есть наследие античности, христианство и европейская идея прогресса. Это все между собой как будто в диалоге находится постоянно. Можно сказать, это и есть греческая культура. И кризис идентичности у греков очень выраженный.

Ну и любовь к греческой природе — это наша культура в том числе. Море, оливковые деревья, чистый воздух, горы…

— А с чем связан кризис идентичности?

— Мы не знаем, кем хотим быть. Мы кто? Византийцы? Европейцы? Или мы что-то другое? Непонятно, куда мы движемся и куда хотим идти.

«Мне просто безумно нравится богатство османской музыки — сердце резонирует, и хочется узнать больше о ней» Фото: «БИЗНЕС Online»

«О греческих мифах средний русский знает больше, чем средний грек»

— Отношения Греции и Турции всегда были непростыми. Но в Казани грек преподает османскую музыку, которая прежде всего ассоциируется с турецкой культурой. Почему?

— Османская музыка получила наследие византийской. Если музыкальные термины использовать, например, в византийской музыке есть гласы, а в османской — макамы. Это на самом деле почти то же самое. Звучание и той и другой музыки одинаковое. Это часто интерпретируют как влияние турок на греков, но все по-другому. Дело в том, что сейчас мы мыслим немного по-другому. Для нас Турция — это государство и Греция — государство. Но раньше было не так. Раньше греки и турки жили в одном и том же месте, было одно пространство. Так что вряд ли мы можем различать, от кого что пошло, просто есть общая традиция, общая культура даже.

Есть такая беда, что византийская музыка сегодня в Греции выжила только в качестве духовной, а в качестве светской не сохранилась. Тогда как турецкая музыка и в светском обществе активно исполняется и даже поддерживается государством. Я не говорю в духе, что они украли нашу музыку. Нет, не украли. Это в том числе и их музыка.

— Вы видите свою миссию в том, чтобы возродить традиционную византийскую культуру через музыку?

— Я не настолько оптимистичен, нет. Мне просто безумно нравится богатство османской музыки — сердце резонирует, и хочется узнать больше о ней. Не могу по-другому объяснить. Я не чувствую, что у меня есть миссия, хотя, учитывая эту любовь, тогда появляется и миссия, потому что, когда любишь что-то, хочешь поделиться. И если есть другие люди, которые чувствуют то же самое, хочется им помочь.

— Но музыка — это очень важно для вас?

— Да. По версии некоторых, речь вторична, потому что ее производит человек. А музыка уже есть в природе, в пении птиц и лягушек, в шуме волн и дождей. Она как будто композиция Бога. Я на самом деле не разделял бы речь от музыки. Даже когда мы говорим, мы особо интонируем то или иное слово, выражаем эмоции. Речь тоже важна, так как это достоинство разумных существ. Музыка — это одно из средств выражения, и бывает, что выражаемое ей словами не описать.

— Какая музыка сейчас наиболее популярна в Греции?

— В основном светская. Византийская музыка в церкви поется. Кроме международных жанров (рок, поп, джаз — это все есть), если называть исконно греческие жанры, начну с самого нового, он называется лаико. Происходит от слова «лаос» — народ. Основной инструмент в этом жанре — бузуки, это струнный инструмент. Можно сказать, лаико — это греческий поп.

Есть жанры глубже в истории. Например, ребетико. Он зародился среди греков Малой Азии, то есть именно в таких местах, где сегодня располагается Турция. И эта музыка распространилась в преступных кружках, порой связанных с употреблением наркотических веществ. Зато из этой среды получилось очень богатое музыкальное наследие, своего рода звено между османской музыкой и лаико.

На Крите есть «критская» музыка, на островах есть «островная» музыка, на материковой Греции свои жанры. Местные музыкальные традиции тоже сохраняются, такую музыку с удовольствием слушают современные греки.

— Многие писатели сейчас интересуются древнегреческой культурой, выпускают ретеллинги мифов. А современная греческая литература обращается к своему наследию?

— О греческих мифах средний русский знает больше, чем средний грек. Конечно, они есть в образовательной системе, но изучают не так долго или не так серьезно, может быть. Такого акцента нет. С другой стороны, эти мифы, можно сказать, питают культуру до сих пор, потому что мы постоянно любим возвращаться к этим темам — это воспроизводится в песнях, кино.

«Мне очень нравится снег, у нас нет снега, поэтому и был рад быть здесь, и до сих пор радуюсь» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Я думаю, что большинство народа тайно за Россию»

— А как в Греции относятся к России в контексте нынешней внешнеполитической ситуации? Какая там информационная повестка?

— Я думаю, что большинство народа тайно за Россию. Но впечатление такое, что этого не происходит, потому что и власть, и СМИ поддерживают официальную позицию — западную, которая поддерживает Украину. Например, если я скажу цифрами: в СМИ есть два человека, которые представляют российскую позицию. Все остальные, конечно, про другое. И даже сегодня в основных СМИ один человек продолжает информировать нас о новостях из России, другой уже как-то не очень выступает в крупных СМИ. Голоса России не слышно.

— Как часто вы ездите домой в Грецию?

— Только летом.

— Тяжело ли переносить российскую зиму?

— В плане климата действительно очень отличаются страны, да. Но лично мне это не было трудно, потому что мне очень нравится снег, у нас нет снега, поэтому и был рад быть здесь, и до сих пор радуюсь.

— Надолго планируете в России оставаться?

— Не знаю. У меня нет конкретного плана, нет планов вернуться в Грецию. Здесь все складывается хорошо.