А СТАЛИН ЕГО НЕ ЛЮБИЛ
Никто не будет опровергать очевидное: «Гамлет» – самая популярная пьеса Уильяма Шекспира. Ее знают даже те, кто о великом английском драматурге слыхом не слыхал. Рефлектирующий принц датский был очень популярен в начале прошлого века, до нас дошли легенды об авангардной постановке Гордона Крега в художественном театре. Этим образом бредил молодой Александр Блок, исполнявший эту роль в любительском спектакле и написавший позже: «Я – Гамлет, холодеет кровь, когда плетет коварство сети, а в сердце первая любовь живет к единственной на свете». Но в стране, строящей социализм, трагедия в Датском королевстве как-то не была популярна. В чем же дело?
Вот как объясняет ситуацию один из крупнейших шекспироведов современности профессор Алексей Бартошевич: «Трагедия упорно не хотела поддаваться казенно-оптимистическому перетолкованию. Сама фигура мученика сомневающейся мысли казалась бесконечно далекой, если не враждебной всему тому, что требовали от искусства победившего социализма. Пьесу о принце датском не любил Иосиф Сталин, видевший в Гамлете воплощение ненавистной ему интеллигентской рефлексии. Шекспировская трагедия по существу находилась под негласным запретом».
Во время оттепели табу сняли, и театральная публика двух столиц увидела спектакли по этой трагедии Шекспира. Особенно известным был спектакль театра им. Маяковского, где Гамлета играл очень и очень молодой Михаил Козаков, чья трактовка образа вошла в анналы.
Годом победы черного принца над недоброжелателями надо считать 1964-й – это был год, когда мир праздновал 400-летие Шекспира, и на экраны страны вышел фильм Григория Козинцева с Иннокентием Смоктуновским в главной роли. Пожалуй, в это время в СССР не было ни одного журнала, в котором бы не был опубликован знаменитый Ретлендский портрет Шекспира.
70-е годы прошлого века подарили Гамлета-Владимира Высоцкого. Кстати, в театре на Таганке играли Шекспира в переводе Бориса Пастернака. Высоцкий-Гамлет был бунтарь, с этим все было понятно.
Одна из самых последних постановок «Гамлета», о которой стоит вспомнить, состоялась в МХТ, ее осуществил режиссер Юрий Бутусов, поставивший весьма любопытный спектакль авангардистского толка.
В Казани «Гамлет» ставился только один раз – в 1921 году его играла татарская труппа в декорациях художника-авангардиста Константина Чеботарева. В театральном музее сохранились эскизы костюмов этого спектакля, по ним можно определить, что татарский «Гамлет» был авангардной постановкой. Главную роль в спектакле исполнил Мухтар Мутин, больше об этом спектакле, увы, ничего не известно.
 |
НЕ ДАЙДЖЕСТ, НО ВАРИАНТ АДАПТИРОВАННЫЙ
Главный режиссер театра им. Тинчурина Рашид Загидуллин назвал свою постановку не совсем так, как написано у драматурга. На афише значится: «HAMLET. Сцены». Из почти что стостраничной пьесы оставалось чуть более 60 страниц. История принца Датского уложена в два акта, которые идут приблизительно по час двадцать минут.
В основе пьесы – перевод Михаила Лозинского, более близкий к тому, что написал Шекспир, чем поэтический, и несколько вольный перевод Пастернака, который в последние десятилетия чаще ставят режиссеры. Текст Лозинского в 70-е годы прошлого века перевел на татарский язык Наки Исанбет. Во время работы над спектаклем режиссеру читали английский вариант трагедии, естественно, ритмически очень отличающийся от татарского, но ведь от английского отличается и перевод на русский язык.
Тинчуринский «Гамлет» играется в большом фойе, где когда-то размещалась бальная зала. Зрителей будет всего 100 человек, и билеты по меркам казанских драматических театров будут недешевы – до 1,5 тыс. рублей. Почему в фойе? Одна из причин – потрясающая акустика: по уровню звуковосприятия она близка к акустике средневекового замка или даже храма. По словам режиссера, самый знаменитый монолог в истории театра – «Быть или не быть» – он выстраивает как некую проповедь под звучание живого органа. Вообще же, в спектакле звучит музыка Иоганна Баха.
- В последние годы я решил, что мне неважно, где играть спектакль, мне важен актер, – рассказал газете «БИЗНЕС Online» Загидуллин. – Можно расстелись коврик, встать на него и сыграть спектакль. В этом смысле я, наверное, возвращаюсь к бродячим труппам, в которых играл сам Шекспир.
Мечтать о постановке «Гамлета» режиссер начал еще 10 лет назад, тогда же было сделано распределение ролей, и был даже застольный период, но постановщик пришел к выводу, что труппа еще не готова к такой работе – не было главного героя. В течение 10 лет Загидуллин набрал курс в театральном училище, его выпускники пришли потом работать в театр, и сейчас почти все они играют главные роли в трагедии Шекспира.
МЫСЛЬ СЕМЕЙНАЯ
По замыслу режиссера, он ставил спектакль… про семью. Точнее, про семьи. Прямо скажем, вот так сходу вспомнить подобную трактовку «Гамлета» сложно. В основе концепции Загидуллина – история трех семей: королевской, семьи Полония, то есть чиновника при правителе, и богемной семьи актеров. Знаменитая сцена «Мышеловки» будет в спектакле в целости и сохранности.
- Глобальные вопросы человечества меня волнуют через семью, – рассказывает постановщик. – Если рушится семья, когда человек теряет в семье надежду и опору, теряет тепло материнских рук, он теряет себя. Метанья Гамлета связаны с этим. Дело даже не в том, что погиб отец, а почему мать так быстро, и «башмаков не износив, в которых шла за гробом мужа», вышла замуж. Но есть и другая семья – Полония. Полоний в семье – и отец, и мать. Он, например, в моем спектакле читает нравоучения Офелии и одновременно заплетает ей косы, словно вплетая каждую мысль ей в голову. Почему сходит с ума Офелия? Убит Полоний, и она потеряла опору. Через быт я иду к философии, которая заложена автором.
Третья семья – это семья артистов, которые приезжают в Эльсинор. Вечно пьяный отец-артист, которого, очевидно, выгнали из театра, мать полуженщина-полудевочка и больной ребенок, которого втянули в актерство. В конце первого акта, играя смерть, отец-артист умирает, и его уносят. Это предвосхищение тех смертей, которые будут во втором акте.
- Я принципиально не хотел ставить «Гамлета» на сцене. Свет – софиты и прожектора, грим, это все ведет к наигрышу. А «Гамлет» – настолько энергетически насыщенная пьеса, что эта атрибутика не нужна. Возникает вопрос: а как же тень отца Гамлета, как ее показать? Но у Шекспира есть подсказка, у него Горацио говорит: «Ваш отец – как живой». Речи о бестелесном существе, о призраке в понимании Голливуда, нет. У нас привидение – абсолютно естественный человек без всякого грима, мы добавили немного звучания ветра, и все, – говорит Загидуллин.
«НАШ СПЕКТАКЛЬ – ДЛЯ ВСЕХ»
Режиссер не боится, что его спектакль в силу отсутствия у подавляющего большинства общества интереса к настоящей литературе будет плохо посещаться. Спектакль «для пап и мам», традиционный для театров, прошел на ура. Интерес к премьере очень большой. «Гамлет»? На татарском?» – переспрашивают друг друга театралы и спешат в кассу, где, увы, уже нет билетов. Следующий спектакль будет в июне, а дальше его можно будет увидеть только в будущем сезоне.
«Гамлет» в театре им. Тинчурина – спектакль с точки зрения сценического пространства универсальный. Его можно играть хоть «на коврике», как во времена актерства самого Шекспира, хоть напротив театра – в Лядском садике в хорошую погоду. Загидуллин освободил спектакль максимально, у него остался автор с его мыслью и артист с его профессионализмом. И, естественно, зритель с его восприятием. Что ж, это классическая формула театра по Владимиру Немировичу-Данченко: драматург – актер – зритель.
- Я ничему не учу, ставя этот спектакль, – говорит режиссер. – Моя задача – чтобы, вернувшись после спектакля, зрители просто почитали Шекспира. Чтобы они поняли, что Шекспир писал доходчиво и просто.
Будет ли Загидуллин выставлять «Гамлета» на соискание «Золотой маски», он пока не решил.
«А СЕЙЧАС – ВРЕМЯ ГАМЛЕТА?»
Дело не в том, что «Гамлет» сегодня в театре драмы и комедии идет на татарском языке. В конце концов, в российских театрах он идет на русском, то есть не в оригинале, не на английском времен Шекспира. Дело в другом. Востребована ли сейчас история метаний, любви, сомнений, гибели самого известного шекспировского персонажа?
- Каждое время, каждое поколение проходит испытание этой пьесой, и не все его выдерживают. Бывают времена, когда и вовсе не стоит касаться этого произведения, времена не для Гамлета. В этом нет ничего странного или слишком уж унизительного. В конце концов, у Шекспира есть и другие пьесы, – полагает Бартошевич.
А вот мнения других экспертов «БИЗНЕС Online».
Ирина Мягкова – театральный критик (Москва):
- Конечно, «Гамлет» сейчас будет востребован. Потому что в наше время важны вопросы быть или не быть, действовать или нет, подличать или быть порядочным человеком. Вечные вопросы обострились, и в нашей стране особенно.
Дмитрий Морозов – театральный критик (Москва):
- Востребованность любой постановки «Гамлета» зависит от концепции режиссера, все дело в том, как эту трагедию поставить. Как расставить акценты, какой взять перевод. Например, в переводах Лозинского и Пастернака в некоторых фрагментах есть принципиальная разница. Но в «Гамлете» имеются темы, которые всегда актуальны, в других пьесах Шекспира такая актуальность прослеживается в меньшей степени.
Нияз Игламов – театральный критик:
- Мне кажется, ставить «Гамлета» сейчас стоит. В пьесе есть очень много созвучного нашему дню. Например, тема власти, тема государственной машины, тема давления на личность. Это все есть у Шекспира.
Рауза Султанова – кандидат искусствоведения:
- Некоторое время назад мне пришлось видеть эскизы декораций и костюмов «Гамлета», которого играла татарская труппа в 20-е годы прошлого века в Казани, сценографом тогда был один из интереснейших и своеобразный художников того времени – Константин Чеботарев. Эскизы были очень интересные, и мне подумалось: жаль, что сейчас у нас не ставят «Гамлета». Думаю, такая постановка может быть очень интересной, потому что темы Шекспира вечные.